Брун положил руку ей на грудь, и она возмущенно оттолкнула его.

— Чего ты меня лапаешь?!

— Я проверял, бьется ли сердце, — пояснил Брун.

— И как? — она села на снег, пригладила растрепавшиеся волосы, досадливо поморщившись, потрогала рассеченную губу. Кровь уже не текла.

— Бьется, — ответил Брун. — И в целом там… все хорошо.

Эльза фыркнула, встала, отряхнула снег с пальто и села в машину, хлопнув дверцей так, что с дерева сорвалась стайка перепуганных воробьев. Брун вздохнул и тоже пошел в машину.

— Вот было бы тупо, если бы я обратилась, глотнув собственной крови, — мрачно сказала Эльза.

— Больно? — Брун взял ее за подбородок, но Эльза оттолкнула его руку.

— Не трогай меня!

— Хочешь, лизну?

Эльза ошарашенно на него посмотрела.

— Быстрее заживет, — пояснил он.

— Знаешь, что! — воскликнула она.

— Что?

Она запнулась, подбирая слова.

— Ты плохо справляешься со своими обязанностями! — выпалила она наконец. — Мы договорились — я тебя бужу, а ты не даешь мне сорваться. И что в итоге? Ты, можно сказать, в первый же день собственноручно вливаешь кровь мне в глотку!

— Ты меня уволишь? — он завел машину, тронулся с места.

Эльза отвернулась к окну. Горло немилосердно жгло, соленый запах крови кружил голову. Она потрогала припухшую губу изнутри языком, и клыки тотчас отозвались, вытягиваясь.

— Купи мне томатного сока, — попросила она. — И соль.

Брун посмотрел на нее.

— Прости, — сказал он, — я правда не хотел.

— Я знаю, — ответила она спокойно. — Ничего страшного.

Из-за угла вышел Аурун. Он не спеша подошел к месту драки, обошел истоптанную площадку по кругу, присел у алого пятна на снегу. Куртка распахнулась, обнажая татуированную грудь, и он, поежившись, застегнул ее на молнию. Оборотень поскреб ногтем снег, пропитанный кровью, поднес к лицу. Широкие ноздри затрепетали. Аурун задумчиво растер снег между пальцами и посмотрел вслед уехавшей машине.

Глава 7

— По-видимому, покойный дирижер Дробовицкий на самом деле умел махать руками, — заметил Брун, разглядывая двухэтажный дом из красного кирпича за высоким чугунным забором.

Эльза залпом допила сок из литровой коробки, промокнула губы платком и спрятала его в сумочку.

— Как ты?

— Лучше, — ответила Эльза.

— Уверена, что не вонзишь клыки в ее морщинистую шею, как только мы переступим порог дома?

Эльза угрюмо на него посмотрела.

— Со мной ведь идешь ты — гарантия безопасности старушки Айседоры. Кстати, ты не обсудил с ней гонорар.

— Даже не знаю, сколько с нее брать, — неохотно признался Брун. — Дело такое непонятное. Я мало работал с информацией. Обычно я занимаюсь охраной, выбиванием долгов…

— Работаешь тупой физической силой, — подытожила девушка. — А стандартная такса за день у тебя есть? Или за час?

— Я же не проститутка, — возмутился Брун.

— Ладно, предоставь это мне.

Эльза вышла из машины, уверенно нажала на звонок у ворот, выбросила в урну пустую пачку из-под сока.

— Частные расследования, Брун и Эльза, — громко сказала она в домофон. — По личному приглашению Айседоры Дробовицкой.

— Брун и Эльза? — пробормотал он, пропуская ее в открывшиеся ворота. — Не помню, чтобы предлагал тебе долю в своем бизнесе.

Эльза улыбнулась, но тут же, поморщившись, прикоснулась ко все еще саднящей губе. Бок о бок они прошли по расчищенной от снега дорожке и поднялись на крыльцо, где дворецкий уже гостеприимно придерживал открытую дверь.

— Добро пожаловать, — глухо сказал он.

Ореховые глаза цепко просканировали их с ног до головы, задержавшись на желтой метке Бруна и разбитой губе Эльзы. Дворецкий чуть сутулился, будто стесняясь высокого роста, густые седые волосы напоминали шерсть, бирка в ухе была зеленой, как трава.

Хозяйка дома ждала их в холле, одетая в элегантный брючный костюм мятного цвета. С лиловыми волосами, взбитыми в облачко вокруг головы, она походила на хрупкий цветок.

— Вы пунктуальны, — одобрила она. — Идите за мной. Оскар, позаботься о верхней одежде.

Угрюмый оборотень-дворецкий взял в охапку куртку Бруна и пальто девушки, скрылся в гардеробной. Айседора пошла вперед, цокая каблуками туфелек по полу, выложенному мозаичной плиткой, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что они не отстают.

Хранилище разместилось в подвале дома. Десять ступеней вниз, узкая дубовая дверь с кодовым замком. Вытянутое прямоугольное помещение открылось перед ними, как пенал. Окон нет, в вентиляционные отверстия не пролезет и хорек. Мягкий свет заструился от противоположной стены, рассыпая диковинные тени.

— Здесь все, — Айседора обвела комнату широким жестом.

Слева на стене висели картины: весенний пейзаж, букет полевых цветов, портрет девочки с болонкой на руках. На длинном столе высились статуэтки, вазы и предметы, о назначении которых Брун мог только догадываться. Эльза прошлась вдоль длинного стеллажа, остановилась у открытой шкатулки, полной разноцветных бусин.

— И что из этого вампирское? — спросил Брун. Он стоял на пороге, чувствуя себя как слон в посудной лавке.

— Понятия не имею, — пожала плечами Айседора. — Я не люблю вампиров, мой муж знал об этом и вряд ли бы стал тащить в дом что-то, связанное с кровопийцами.

— А кольцо? — спросила Эльза.

— Это подарок давней поклонницы, — Айседора скривилась, как будто съела лимон. — Отвратительный вкус был у женщины. А вот, кстати, камень фей, который выдал мне непрошеного визитера.

Камень, осколок небесной синевы, стоял на тонкой ножке из белого метала. Эльза подошла к нему, настороженно всматриваясь в синюю глубину. Камень молчал.

— В хранилище можно попасть через эти двери, и все, — подытожил Брун. — Код знаете только вы?

— Верно.

— Я заметил, что цифры на вашем замке нажимаются с определенным звуком. Любой оборотень может подобрать код, если хоть раз слышал, как вы его набираете. К примеру, дворецкий.

— Оскар работает у нас уже лет двадцать, — отмахнулась Айседора. — Оборотень-волк. Я полностью ему доверяю. Оскар по-собачьи предан нашей семье. Меня волнует, что в хранилище был вампир, а не оборотень. К тому же, волки не переносят кровососов. Это что-то врожденное, заложенное в генах, вы и сами знаете.

— Вы предположили, что вампир мог повлиять на прислугу — заставить забыть о его визите, — вспомнил Брун.

— Это вполне вероятно, так ведь? — кивнула Айседора.

— Оборотни не подвластны всем этим ментальным вампирским штучкам, — сказал Брун.

— Вы уверены? — нахмурилась старушка. Нарисованные брови съехали к переносице.

— Абсолютно.

Эльза, краем уха прислушивающаяся к их беседе, осторожно прикоснулась к камню фей кончиками пальцев, и тот вдруг сверкнул, озарил короткой синей вспышкой хранилище. Девушка отшатнулась от неожиданности, толкнула спиной стеллаж. Тонкая белая ваза, увитая зеленой вязью, печально покачнулась и как в замедленной съемке устремилась на пол. Брун прыгнул вперед, едва не сбив Айседору, подхватил вазу за горлышко у самого пола.

Айседора смотрела на Эльзу, хватая воздух ртом, щеки ее побледнели, полоски румян выделились, как боевая раскраска индейца.

— Она… ты… — она указала дрожащим пальцем на Эльзу.

— Я не вампир! — выкрикнула Эльза.

— У нее бьется сердце, я сам проверял, буквально полчаса тому, — невпопад поддакнул Брун. Он поставил вазу на место, взял Эльзу за руку, бочком направился к выходу.

Айседора обмахнулась ладонью, вынула из кармана брюк кружевной платок и промокнула лоб.

— Боже мой, как я испугалась, — призналась она. — Да, я вижу — у вас губа прикушена, а у вампиров не бывает ссадин… Чертовы неуязвимые мертвецы! Терпеть не могу упырей! Если бы оказалось, что вы привели в мой дом кровососа, без предупреждения и разрешения, которого я бы никогда не дала… Я бы вас засудила!

— Похоже, камень сломался, — соврал Брун. — Вот и разгадка.